Перед отъездом на пенсию, в 1988 году я начал собирать материалы о родном мне Анюе; в планы входило - записать воспоминания наших ветеранов на магнитофон. Удалось мне взять всего три таких интервью, в кратком изложении я привожу их ниже.

Галина Федоровна Долинина – женщина, приехавшая на Чукотку, в только еще зарождавшийся поселок Билибино в 1956 году на шестом месяце беременности вместе с мужем – геологом; ее дочь была первенцем этого поселка.

Как решились вы в таком положении поехать в далекие края?

-Мы поженились, когда Леонид закончил Новочеркасский политехнический институт и получил направление в Магадан. Оттуда нас «распределили» в Сеймчанское РайГРУ, на разведку Чукотского золота. В Билибино нашу «Аннушку» окружили полевики, помогли разгрузиться, я не успела опомниться, как нас уже вели в палатку, несли наши вещи, натаскали откуда-то дров, затопили печку… Так это было приятно, я почувствовала себя легко -– не так уж здесь и страшно… . Мой Леня получил назначение горным мастером на участок «Кварцевый», это дальше по реке Кэпэрвеем от Билибино. Туда мы добирались на санях, которые тянул трактор. На месте нас встретили радушно. Поселок «Кварцевый» – одно название; на краю леса вдоль берега реки стояли несколько палаток, один рубленый домик, пекарня…Наши мужчины все работали на шурфовочных линиях, в поселочке нас было – три женщины; мои новые подруги уже имели детей, но те жили в пос. Нижние Кресты, в интернате. Когда пришло время рожать мне, я в кабине трактора выехала в Билибино. Там была единственная медсестра, которая не решилась принимать у меня роды - меня повезли на самолете в Нижние Кресты, в больницу, где я и родила свою Татьянку.

Когда у тебя родилась дочь, не было мысли – рвануть на «материк»?

-Нет, нет. Я возвращалась домой с охотой. Наши женщины на «Кварцевом» подготовили мне «приданное»- из большого одеяла сделали маленькое, сшили пододеяльники… В Билибино нас встретили местные женщины, помогли, предлагали остаться у них, но я рвалась на «Кварцевый», к мужу, домой! Ехали снова в кабине трактора.

-Но ведь дочке было всего 12 – 15 дней!

-Ну и что! По дороге остановились в пос. «Черыней», там мне быстро нагрели воды, помыли, перепеленали, тетешкались с нею. В нашем поселке нам выделили единственный рубленый домик, наготовили воды, дров.. Все пошло своим чередом.

Вот такой, провокационный вопрос- Леонид Васильевич уже через несколько лет перевелся из разведки в сезонные партии, вы переселились на постоянное место жительство в пос. Сеймчан и вдруг – опять ехать в Билибино. Не сожалела?

-Я обрадовалась! Здесь осталось много друзей, здесь были первые шаги- Билибино стало мне родным.

-И вот теперь надо уезжать на «материк». С каким настроением готовишься к этому?

-Это – тяжелый вопрос. Поедем в Тулу, там у нас кооперативная квартира. Будем вспоминать, как жили в палатках, как кололи лед для воды, как ходили по сопкам за грибами, ягодами и – не боялись – здесь был наш дом!

Павел Федорович Стародубцев – наш транспортный «Бог». Главная его черта – обязательность и высокая личная ответственность за порученное дело.

-Как вы попали на Анюй?

-Мы служили в армии в Риге, после демобилизации решили завербоваться на Север. Поездом ехали до Хабаровска, оттуда самолетом – в Магадан. Но тамошний аэропорт нас не принял, не было погоды, нас посадили в Сеймчане. Мы толпились в порту целый день. Вечером к нам приехал главный инженер Сеймчанского РайГРУ К. Д. Козлов и предложил переночевать в поселке, у них в гостинице. Утром он нам сказал: «Кто хочет поработать у нас – оставайтесь, с Магаданом мы договоримся» Нам было приятно такое обращение, мы решили все – остаться в этом РайГРУ.

22 января 1956 года нас привезли на самолете в Нижние Кресты, на базе Анюйской экспедиции в пос. Зеленый мыс оформили рабочими в Каральваамскую геологоразведочную партию и увезли на Ан-2 в Билибино. Поселка, как такового, не было; в лесу среди занесенных снегом сопок стояли ряды палаток – ситцевый городок, среди них – несколько рубленных домиков.. Палатки были двухслойные, потом мы стали их обшивать горбылем, засыпать пространство опилками. Начал я работать шурфовщиком, но вскоре, узнав, что я до армии работал на заводе токарем, мне предложили организовать в Билибино мехцех, выделили для этих целей один рубленый домик. Я установил там небольшой токарный, сверлильный и заточной станки, верстак, выполнял всевозможные работы: точил болты, гнул трубы, клепал протвини, выполнял медницкие и другие работы. В поселке было три трактора, свет дизельная станция давала только до 12 часов ночи.

В 1957 году к нам привезли четыре станка ударно – канатного бурения, организовали курсы буровиков, я стал их слушателем. В апреле 1958 года мы начали их осваивать на практике – начали бурить на р. Каральваам. Поначалу производительность была низкая – всего 2 метра за смену, а к концу лета дневная норма уже составляла30 метров..

-А как вы снова возвратились к механизаторам?

-В связи с уходом на пенсию нашего механика Сидоропуло произошли кадровые перемещения, и мне предложили возглавить ТРМБ – транспортно – механическую базу экспедиции. К тому времени техника была старая, изношенная, обновляли ее слабо, а для ремонта не хватало запчастей. Поначалу основной транспортной единицей были трактора. Со временем стали поступать автомашины высокой проходимости. Мы берегли их, как зеницу ока. Первый «Урал» проходил 15 лет по бездорожью, потом мы поставили на него будку и использовали, как вахтовку. Место ему – на пьедестале, как долгожителю.

Иван Иванович Трофимов заканчивал свой трудовой путь на Анюе в должности начальника Вахтовой геологоразведочной партии, руководил всеми разведочными работами Анюйской экспедиции

-Интересно вспомнить, как вы, Иван Иванович, попали в Сеймчан, а затем и в Билибино?

-После окончания техникума в Магадане в 1957 году мы решили ехать в Сеймчан- тамошнее РайГРУ славилось по Колыме и открытиями, и дружной работой. В Сеймчане Константин Александрович Иванов предложил нам ехать на Чукотку, так как, сказал он, основные работы разворачиваются там и со временем туда переместятся все геологи Сеймчана.. Прилетели мы в Билибино на самолете Ан-2. Площадка была короткой, садились с подворотом; потом ее удлинили, даже стали принимать Ил-14. Поселка, как такового, еще не было. Стояли отдельные деревянные домики и «ситцевый городок» палаток на берегу протоки. В одну из этих палаток нас и поселили.. Через три дня я получил назначение – горным мастером на руч. Спорный. Я принял дела у своего предшественника, стал полновластным хозяином объекта – документировал горные выработки, отвечал за соблюдение правил техники безопасности, заведовал складом ВВ и продовольствия; при случае сам выполнял обязанности взрывника – тогда с этим не так было строго, лишь бы работа шла.

-С каким настроением вы начали трудовую деятельность?

-Было огромное желание – открыть свою россыпь. Когда промывочная бригада начала свои работы, я все интересовался: ну, что, есть золото? Золото шло, но не промышленное, россыпь мы тогда не нашли.

-Как вы отреагировали на первое увиденное золото?

-Промывальщик кричит мне: «Иван Иванович, золото!» Я бросил документировать, подбежал к зумфу, смотрю – в лотке мелкие желтые крупинки…Мы тогда не знали, много это или мало. Когда принесли его на базу, взвесили, нам сказали, что оно на промышленное не тянет. Первый самородок золота весом три грамма («таракана») я увидел на ручье Встречном. Вообще, жадности к золоту, деньгам не было. Всего хватало, рыба, мясо было в изобилии вокруг. Рабочие тоже старались на совесть, отношение к делу было честным.

-Вот приедете вы в свой Вышний Волочек, пристанут внуки с расспросами. Какие годы будете больше вспоминать - первые или последние?

-Последние. Больше впечатлений. Билибино – город. Это – мой город, вырос у меня на глазах. Особенно запало в память - не орбита, не современные городские улицы – приехал я как-то с участка в поселок, а навстречу мне – автобус!

Мы как-то с Ваней (сыном) взяли такси, объехали поселок (пешком уже и не обойдешь!) съездили на атомную станцию, в «Простоквашино»…Когда-то К. А. Иванов говорил: «Будет здесь большой поселок!» И верилось, и – не верилось. А теперь – вот он, наш Город.

Далее