|
Конец годов шестидесятых, |
Вездеходы, трактора в сезонных полевых партиях приживались плохо – сплошное бездорожье, горный рельеф, большие расстояния перегона, поломки – все это сводило на нет их преимущества; приходилось подолгу простаивать, таскать грузы на себе.
Идеальным транспортом в середине шестидесятых годов стал вертолет.
Счастливчики: На вездеходе В. Погорелов и В. Березин; за главного - Ю. Евстафьев
Обслуживая группу близко расположенных сезонных партий, трудяга Ми-4 обычно базировался в ближайшем поселке геологоразведчиков, где пилотам выделялось временное жилье, повар готовил еду. Туда же завозился необходимый запас горючего. Пилотам нравилось работать по заявкам полевиков, практически бесконтрольно.
Вот типичная сценка наших взаимоотношений в те годы.
Нам надо перевезти взрывчатку с базы разведчиков в полевую партию. Второй пилот, ответственный за оформление документации, приступает к делу:
-Ваш груз – 5 тонн, это – 6 рейсов; расстояние в оба конца – 120 км; арифметику ты знаешь - получается 9 летных часов. Подпишешь такой налет?
-Конечно.
-Тогда грузи по полторы тонны; мы облегчим машину и перевезем твою взрывчатку за 4 рейса; остальное тебя не касается. Слетаем на рыбалку.
С вечера мы по рации передавали свои заказы на завтра и спокойно уходили в маршруты. В середине дня над нашей головой стрекотал вертолет –перевозил наш скарб на следующую стоянку.
Вертолетчики были у нас самыми уважаемыми людьми, а мы у них – основными, удобными заказчиками. Экипажам нравилось работать у полевиков –мы не очень скупились при подписи расчетных документов, у нас всегда можно было разжиться мясом сохатых, на реках – отменная рыбалка…
Надо сказать, что малообжитая Западная Чукотка была действительно изобильным краем. Лоси – «сохатые» стадами гуляли в долинах рек; на островах при отсутствии хищников
за лето разводилось несметное количество зайцев, Повсеместно в лесной зоне встречались рябчики, глухари и тетерева; тундра была желанным домом для полярных куропаток. Летом их выводки свободно гуляли по земле и не спешили улетать при появлении человека; осенью они сбивались в огромные стаи и вели себя крайне беспечно, не улетали даже после первых выстрелов; полярные гуси – казарки были более осторожными, для их добычи требовалось умение и терпение.
Реки буквально кишели рыбой. Самым распространенным видом был хариус; он забирался в самые мелкие ручьи, в жаркое лето при их обмелении в отдельных омутах рыбу можно было ловить прямо
руками; а уж клевал он на что угодно: на овода, червячка, кузнечика, кусочек красной изоленты, крученный волос с одного места…
Осенние заготовки
В горных озерах и речках было полно северной форели – мальмы, гольца; по весне с появлением полыней во льду они клевали даже на пустой крючок- бросались на все, что падало в воду; в более крупных реках королями были ленки, встречалась нельма, чир, муксун и другие представители «красной» рыбы. Кета, горбуша и другие лососевые заходили на нерест в реки, впадающие в Тихий океан, в наших, колымских реках они не водились.
В общем, поохотиться и порыбачить было где.
В партии В. С. Шабалина, например, всегда можно было вкусно поесть –Виктор Степанович был большим гурманом и всегда брал в поле опытных поваров. Стоило с его базы помахать пролетающему вертолету полотенцем – те делали круг и садились – пообедать, заодно выполнить его заказы.
В.Теребенина и Э.Куренис с трофеем
А вот Байрама Гаджиева вертолетчики недолюбливали – крику много, а покормить – жадничал. Вот и отыгрывались на нем – летали «по инструкции». Подготовит он груз на одном месте площадки, показывает: «Садись здесь!» Сядут на другом берегу реки: «Груз у тебя плохо закреплен, может под лопасти попасть…»
Конечно, такая опасность всегда была. Полевое снаряжение мы грузили навалом, предварительно сложив его в кучу и удерживая под воздушной струей от винтов вертолета своими телами.
Однажды мы завозили взрывчатку в одну из партий. Уговорили командира вертолета, Игоря Макарова поднять ВВ прямо на объект работ, в седловину узкого водораздела. Полетел. Скоро возвращается, белый, как полотно, в истерике поносит всех матом: «Дайте что-нибудь выпить, сегодня я больше не летаю!»
Дали, успокоился, рассказывает:«Подлетаю к седловине, пятачок маленький, только-только уместить три колеса. Целюсь, краем глаза вижу – на свернутой палатке лежит рабочий, удерживает ее…Вдруг –хлопок, как выстрел, палатка взлетела, лопасти вертят ее, как парашют! В мозгу моментально пронеслась вся моя летная жизнь, даже будущий приказ на доске объявлений увидел: за летное происшествие – уволить с работы!
Жду – сейчас кувыркнемся по склону и – все!… К счастью, старая палатка не выдержала напора воздуха, рвется и слетает с лопасти… Оказывается, этот м… решил посторониться, уступая мне место, встал с палатки и …»
Летели мы как-то летом к топографам – с инспекцией. По пути подсели в пионерском лагере на р. Ангарке, забрали мою дочь. Летим дальше на высоте 1500 метров, хорошая погода, тундра уже окрасилась в осенние цвета – желтые и оранжевые. Я дочке в иллюминатор показываю эту красоту.
Вдруг вертолет начинает резко снижаться, почти пикирует. Бортмеханик показывает вниз: «Медведь бежит, решили развлечься, погонять!»
-Где, где медведь – вертит головой моя Наташка, а вертолет уже почти у самой земли – падает, не замедляя скорости. Готовлюсь к худшему, прижал ее к себе…
Пилоты пытаются перевести вертолет в режим горизонтального полета –не тут-то было – слишком большая инерция вертикального спуска бросает его на землю. Бешено вращающиеся лопасти с максимальной мощностью подбрасывают вертолет метров на 15 и он снова падает, прыгает, как козел. Наконец, сброшены обороты, машина замирает на заболоченном склоне. Экипаж с круглыми глазами высыпает из нее, осматривают со всех сторон. Пятка хвостовой балки – в грязи, значит, бились ею о землю, но, к счастью, винт не повредили.
Нас спасло только то, что приземлились мы на относительно ровное болотистое место. Попали бы на каменистый склон - трагедии не миновать.
-Прости – просит командир – больше на такие развлечения в жизни не пойду! Расскажешь кому – снимут с летной работы.
О вертолетчиках можно рассказывать много; всех их мы знали по именам, изучили их характеры и пристрастия. Кого-то очень уважали, к кому-то приспосабливались. Большинство из них были ассы своего дела, хотя некоторые не скрывали своей меркантильности.
Полевой работяга – Ми – 4
Самым уважаемым у нас вертолетчиком в шестидесятые годы был пилот-инструктор Евгений Борисович Панин.
Он мог сесть практически везде, на любой поляне в лесу, лишь бы там поместился его вертолет. Только потом предупреждал: «Второй раз прилечу, срубите вон то дерево, мешает…»
Он сам вел учет наших заказов, и если уж обещал прилететь, жди - обязательно будет, несмотря на любую погоду.
Любил Евгений Борисович природу, рыбалку. Как-то, выбрасывая нас на берег озера, позвал меня в воздухе к себе в кабину, показывает: «Вон, на озере плавает семья лебедей. Не дай Бог, хоть одного не досчитаю, откажусь вывозить вас обратно.»
Не менее знаменитым у нас был в те же годы и Юрий Панибратец – артист в воздухе. Свою «ласточку» –так он называл вертолет – мог водить передом и задом, боком и даже в лежачем положении. С ним было интересно и страшно летать: кажется, вот сейчас зацепится за деревья, садится на высокие кусты, прижимая их к земле струей воздуха от лопастей, торопит: « Скорее выгружайтесь и прыгайте, мне нельзя уменьшать обороты…потом все кусты на полянке вырубите!».
Юрий любил охотиться на островах больших рек; опустит вертолет до самой земли, струей воздуха выгонит зайцев из кустов на галечную косу, вертолет – на землю, и палит по ним из ружья, пока те разбегаются.…
Эта вольница закончилась со списанием Ми-4. На вертолетах Ми-8, заменивших своих предшественников, были установлены барографы, которые фиксировали все условия полета, посадки; мы должны были отчитываться за каждую; значительно подорожала стоимость вертолето-часа, наладился учет.
При пользовании вертолетами были у нас и трагикомические ситуации.
Вертолет прилетел к нам неожиданно, надо перебрасывать стоянку. Спешно снимаем палатки, повар Саша затаскивает в салон кастрюли с недоваренным борщом, полевую печку. Взлетаем. Салон заполняется дымом. Горим!?
-Саша, ты угли из печки хорошо вытряхнул?
-И не думал! Что, мне на новой стоянке опять ее разжигать, что-ли? Довезут и с углями,, чишше лошади! (его обычная присказка) .
При посадке пилот слишком резко бросил машину вниз, она толчком коснулась земли. Открыта дверь, все сходят; Федя Черемных, наш техник, продолжает сидеть.
-Федя, выходи, приехали!
-Сейчас, пусть только девчонки уйдут!
Оказывается, от резкого толчка Федя напрягся и у него лопнула резинка натрусах.Привстал, они спустились до колен, не дают шагнуть…