|
Все в тумане, все в дыму… |
Пожары на Чукотке еще более грозное явление, чем паводки.
В 1961 году мы потратили половину времени полевого сезона на тушение пожара от небрежно брошенного окурка.
Западная Чукотка представляет собой нагорье со средней высотой сопок над уровнем моря 800 – 1100 метров; отдельные вершины этого нагорья имеют отметки 1300-1500 метров; они, как правило, несут следы былого оледенения; верховья ручьев, берущих начало с этих гор, представляют собой ледниковые цирки, в которых круглый год не стаивает снег; узкие крутосклонные долины таких ручьев – «троги» загромождены крупными глыбами – отложениями былых ледниковых морен.
Горы меньшей высоты, «сопки», «гольцы» имеют сглаженные очертания; их вершины покрыты каменными развалами со скудной растительностью – мхами и лишайниками; на заболоченных склонах в изобилии – травостой, заросли карликовой тундровой березки, за многие годы образующие торфо-растительный слой до 15 – 20 см на вечно мерзлом грунте; последний за лето успевает оттаивать на глубину до полуметра. Первые деревья - лиственницы появляются в100-150 км от побережья Ледовитого океана; заросли тальника в долинах отдельных рек встречаются севернее этой условной границы тайги и тундры.
Наши маршруты в тот год проходили в такой зоне. Базу партии мы построили в таежных зарослях, на работу выходили в гольцовую тундру.
Клубы дыма в один из дней заставили нас прервать маршруты и возвратиться на базу. Горел ближайший склон. Раздуваемые низовым ветром , мох и березка пылали, как порох; отдельно стоящие лиственницы вспыхивали факелами.
Полоса огня двигалась к нашей полевой базе, где у нас хранилось все имущество, продовольствие на весь сезон, тонны взрывчатки.
Срочно вооружившись топорами и лопатами, пытаемся на ближайшем водоразделе перекопать торфо - растительные перемычки между каменными осыпями – в два топора рубим полосу шириной 1 метр по торфу, скатываем его в рулоны и убираем до голой земли. Работаем в сплошном дыму, отдельные языки пламени уже приближаются к нам. Приходится выскакивать на свободное от дыма пространство, вдохнуть свежего воздуха и – снова в этот молочный кошмар, раздирающий легкие.
Послали прораба к соседним геологоразведчикам – за трактором. К их приезду базу мы уже окопали, уберегли, но пожар продвигается дальше по долине.
С приходом трактора дело у нас пошло веселее. Из бревен сооружаем огромный треугольник; трактор, зацепив его тросом, волочет по тундре, опахивая очаг; наша забота – расчистить от горючих остатков полосу обнаженной земли.
Но огонь оказался более коварным врагом, чем мы думали. Открытым пламенем сжигая верхний слой растительности, он оставался тлеть в торфе, иногда даже не выделяя дыма. Торфо - земляная масса оставалась горячей на ощупь, и, стоило только потянуть ветру, тление усиливалось, продвигалось до несгоревшего покрова и снова бушевал огонь, снова мы занимались его локализацией.
Пришлось прервать маршруты, установить круглосуточное дежурство по периферии выгоревшего пространства. Ждали дождя, а его все не было. Почти месяц наше пожарище то тлело редкими дымками, то вновь полыхало огненным валом, не давая нам заняться своим основным делом. Даже первый дождь не смог полностью справиться с огнем; тот затаился под пеньками, в скоплении торфа…Вот тебе и скудная тундровая растительность. Такая смолистая и горючая.