Юрий Дмитриевич Бесчастнов (1962 – 1976? Г.г.) оставил заметный след в коллективе анюйцев. Окончив в 1952 году техникум, он приехал на Колыму, работал прорабом в Зырянке, Сеймчане. После женитьбы на геологе Раисе Михайловне они образовали своеобразный полевой тандем. Юрий Дмитриевич в должности начальника сезонной полевой партии вел всю организацию работ и поисковое опробование, его жена отвечала за качество геологических исследований. Веселый, жизнерадостный, настырный и несгибаемый Юрий Дмитриевич был наиболее типичным представителем сеймчанской армии прорабов-поисковиков, «ивановской» школы.

При организации Анюйского РайГРУ в 1962 году его выдвинули на пост заместителя начальника РайГРУ по хозяйственным вопросам. На его плечи свалились все заботы по организации хозяйства на новом месте. Выбор оказался как нельзя удачным. Каждый свой рабочий день Юрий Дмитриевич начинал с посещения подведомственных ему цехов; подобрал деловых и надежных помощников – руководителей подсобно-вспомогательных служб, ввел строгую производственную дисциплину и ответственность за выполняемую работу; при этом он оставался близким товарищем своих подчиненных, заботился об их нуждах. Такое его отношение стимулировало добросовестный труд, определенный желанием не подвести «начальство»

Заложенные Юрием Дмитриевичем принципы взаимоотношений на транспортной и механической службах РайГРУ долго еще после его отъезда служили на пользу делу при его менее способных преемниках. Крылатая фраза: « А вот при Бесчастнове…» сохранялась в обиходе обращения у сослуживцев еще долгое время. О. Х. Цопанов, заняв руководящий пост в Магадане, поспешил «переманить» к себе и Юрия Дмитриевича на должность начальника транспортного цеха СВГУ. Однако там навести «анюйские» порядки оказалось значительно труднее. До него в коллективе цеха сложились иные взаимоотношения между людьми, начальством и подчиненными, иная моральная среда, в которой Бесчастнов тщетно пытался установить привычные для него нормы и ценности. Доживал он там свой срок до пенсии уже с меньшим энтузиазмом. Выйдя на пенсию, Юрий Дмитриевич поселился в Санкт-Петербурге, продолжает трудиться..

Лев Кузьмич Михальченков (1976 – 1982 гг.) был наиболее колоритной и, как оказалось, самой роковой фигурой из «певекского» привоза. Рослый (под два метра), тучный (140 кг) светский лев с пышной седоватой гривой представлял Чаунскую богему: не пьянел от избытка спиртного (имел кличку – «Насос Кузьмич»), с чувством читал стихи Есенина, подхрамывал по инвалидности, заработанной, как думали, на Великой Отечественной войне.

Вспоминается случай на праздновании 25-тилетия Чаунского РайГРУ в Певеке в начале 60-х годов. Наша делегация (И.Е.Рождественский, Л. К. Михальченков, Б. М. Янин и я) припоздали, и, стараясь не привлекать к себе внимание, вошли в зал во время доклада Н. И. Чемоданова. Однако, нас заметили и по залу легким шепотом прошел объединенный женский выдох : «Ле-е-е-ва!»

С первых своих шагов в Билибино он явно начал демонстрировать свою роль «серого кардинала» при И. Е. Рождественском – подбирал, подкупал в административное окружение услужливых исполнителей; дирижируя окладами и премиями, выкручивал руки строптивым. Внешне он старался держаться в тени: отказывался выступать на собраниях коллектива, публично отвечать на критику, зато был непревзойденным мастером добычи дефицитов, организатором пикников, особенно интимного свойства для своего и приезжего начальства, позволял себе выпивки в рабочее время. При О. Х. Цопанове он ушел в глухую тень, пил только вечерами. Мы жили с ним на одной лестничной площадке и ежедневной «добычей» моих девчонок были 2 бутылки из-под коньяка, регулярно выставляемые у его двери.

Отъезд Бесчастнова в Магадан открыл Михальченкову дорогу в заместители В. П. Маргулису. Начался новый взлет «серого кардинала». Отлаженные Юрием Дмитриевичем ремонтно – транспортная и строительная службы по инерции продолжали продуктивно работать, но теперь уже при разовых посещениях нового руководителя с угрозами «зарезать» зарплату. Зато начали твориться непонятные дела. То еще работоспособные автомашины высокой проходимости неожиданно списывались и «дарились» местным старателям «на запчасти», то полученный по разнарядке новый УАЗик ставился на колодки, затем списывался и приобретался за бесценок одним из руководителей; новый снегоход «Буран» был передан на Чукотскую факторию в обмен на «товары мелкого опта», среди которых числились и ковры для квартир руководителей.

Все эти случаи стали достоянием гласности благодаря активной работе комитета народного контроля экспедиции, который возглавлял Байрам Гаджиев. Им же было выявлено, что на нашей конбазе «Петушки» существует нигде не учтенная свиноферма; работники конбазы также имеют задание на заготовку рыбы для обеспечения руководителей экспедиции. Используя слабые стороны натуры В. П. Маргулиса и В. А. Филипова (о чем я уже писал при характеристике этих руководителей) и, играя на их высоком самомнении, Лев Кузьмич сумел убедить их в безнаказанности действий и своей личной ответственности за все происходящее в экспедиции. Продолжались массовые списания техники, бесконтрольное использование вертолетов для поездок на охоту, рыбалку, личное обогащение за счет незаконных сделок. Очередной всплеск деятельности комитета народного контроля привел к возбуждению уголовного дела по факту незаконного использования транспорта

Для Л.К. Михальченкова наступили черные дни – запахло необходимостью возмещать убытки. Он запил и довел себя до инфаркта. Судебное слушание неоднократно откладывалось; при назначении очередной даты он ложился в больницу, затем «долечивался» дома – Лев Кузьмич тянул время до своего выхода на пенсию. Продолжалось это около года. При оформлении пенсии выяснилось, что никакой он не инвалид ВОВ, вообще не участвовал в войне, хотя по подложным документам имел медали и пользовался соответствующими льготами; инвалидность он получил в Певеке по пьянке – обморозил себе пальцы ног.

Суд все-таки состоялся. Руководителям Анюйской ГРЭ было предъявлено обвинение в использовании вертолетов для непроизводственных нужд и предписано возместить убытки. После оглашения приговора Лев Кузьмич вдруг встал и заявил, что он, как заместитель начальника, не был наделен правом ответственной подписи на денежных документах и участвовать в оплате убытков отказывается. У его «товарищей» по скамье подсудимых отвисла челюсть:

-Как же так, ведь мы доверяли тебе ведение всей документации?

-Ну и напрасно – отреагировал Лев Кузьмич - нужно было внимательней читать должностные инструкции.

В итоге суд постановил: удержать в счет частичной компенсации потерь за незаконное использование вертолетов следующие суммы: с В. П. Маргулиса –4000 руб., с В. А. Филипова – 2000 руб., с Л. К. Михальченкова – 1000 руб. Он и здесь пытался словчить, требуя помесячного погашения долга в размере 25% от пенсии. Однако суд настоял на разовом удержании всей суммы. Отвергнутый всеми, как загнанный волк, Лев Кузьмич еще пару месяцев отлеживался в квартире, пил теперь уже простую водку, оброс, обрюзг и, наконец, тихо «слинял» на материк без обычных в таком случае чествований и проводов, где вскоре и умер от очередного инфаркта.

Александр Федорович Веретенников (1982 – 1985 гг.) приехал в Анюйское РайГРУ в 60-х годах после окончания М ГУ. Полевик с большим стажем, руководил геофизическими отрядами, затем возглавил всю геофизическую группу. С молодости слыл оригиналом, отличался чудачествами. То во время дежурства в праздничные дни выставит бутылку из под водки на козырек над входом в административное здание, рядом с портретом В. И. Ленина, то по ошибке запустит камнем в окно соседу вместо квартиры обидчика, то, временно уйдя из семьи, потребует своего права на выстиранные женой рубашки…. В работе был пунктуален: положено – отдай, не положено – не требуй! Его пунктуализм доходил до абсурда: он засекал по часам время работы вертолета и подписывал документы с точностью до минуты; ему в отместку вертолетчики делали несколько кругов перед посадкой, требовали сооружения настила из бревен на заболоченных местах и он – единственный на Чукотке – строил !

В его бытность руководителя геофизической группой было введено разделение труда инженеров и техников.В полевой сезон: техники-геофизики ходили в маршруты с прибором – производили измерения, инженеры – сидели в палатках в ожидании информации, которую они затем «интерпретировали» в промежутках между чтением научно- популярных журналов… . В камеральном здании инженеры и техники- геофизики сидели в разных кабинетах и ходили друг к другу «на прием». Для нас – геологов это было верхом несуразности.

После скандального ухода Л. К, Михальченкова с поста заместителя начальника по хозчасти это место предложили ему. Александр Федорович начал с «рационализации» управленческого труда. Ежедневно, тратя на это и личное время вечерами, на длинном рулоне перфорированной бумаги он составлял список всех необходимых для исполнения текущих дел с указанием ответственных за исполнение; на утренней планерке он зачитывал этот список, как обязательный к исполнению и вечером требовал отчетов на установленный в кабинете с двойной дверью автоответчик. «Система» продержалась недолго. Ему там такого наговорили, что он отключил магнитофон. Всеми путями избегая общения с подчиненными, объекты посещал изредка и с деловым видом крупного руководителя, установил приемные часы у себя в кабинете и демонстративно изображал неудовольствие, когда к нему приходили в иное время. Но уйти от контактов с людьми и устраниться от решения производственных проблем ему так и не удалось. С подачи преемницы Л. К. Михальченкова на посту ОТиЗа Л. М. Циркуленко начались конфликты с транспортниками по оплате их труда.

Вот лишь отдельные примеры.

Водители «наливняков» ранее завозили солярку в буровые бригады, там рабочие организовывали слив ее в бочки, емкости. Было предложено «для большей мобильности буровых бригад» организовать пункты заправки ГСМ на маршрутах их переезда. Установленные в тайге емкости за лето загрязнялись – необходима была их предварительная очистка перед наполнением, а работников буровых бригад поблизости теперь не было. Шофера потребовали за эту дополнительную работу – доплату, в которой им было отказано. Тогда они пригрозили сливать горючее в неподготовленные емкости, а то и просто – на землю. Александр Федорович лично съездил на один из пунктов слива, убедился в правоте шоферов, но в качестве выхода предложил направлять с водителем подсобного рабочего для выполнения этих операций. На это никто не пошел –предложение приводило к перерасходу численности и бесцельной поездке лишнего человека из-за часовой работы. Пришлось согласиться с доплатой шоферам.

Второй пример. По зимнику до весенних оттепелей необходимо было перевести из морпорта Зеленый мыс на р.Колыма в Билибино значительный объем груза. Для этих целей экспедиция содержала штат водителей - рейсовиков и соответствующие машины высокой проходимости. Понимая всю важность завоза грузов в оптимальные сроки, водители зимой работали без выходных, затем брали отгулы; на лето их переводили на должность слесарей с понижением оплаты труда. Они ремонтировали свои машины до следующей навигации. Александр Федорович усмотрел переработки у шоферов в зимнее время – нарушение КЗОТа и установил помесячный учет рабочего времени: 20 дней – перевозки, 10 дней – отдых, отгулы. Напрасно шофера добивались включения в коллективный договор поквартального учета отработанного времени, Веретенников был непреклонен: «Вы подрываете свое здоровье в погоне за большими заработками!» В итоге они были вынуждены отсиживаться дома при нормальных дорожных условиях и «рвать» машины по весенней оттепели.

Это – лишь отдельные штрихи предпринятой им организации производства. Работники подведомственных ему служб могли бы припомнить и другие его «новшества».

Наконец у А. Ф. Веретенникова появилась возможность сменить род деятельности – его пригласили на работу в Райисполком, где он, по слухам, тоже стал применять свои оригинальные методы работы.

Василий Иванович Погорелов (1985 – 1988гг.) - геолог по образованию, наш полевик, успел поработать начальником крупной поисковой партии на «Песчанке» прежде чем ему предложили занять этот пост. Он честно, но с трудом потянул эту лямку; помогали установленные предшественником двойные двери в кабинете и его простецкий покладистый характер. Если из-за глухой двери доносится мат, значит Василий Иванович решает очередную проблему; Погорелов в окружении транспортников - значит пытается «полюбовно» разрешить конфликт: «Мужики! Ну что вы? Дело - то надо делать! И – хрен с ними, с деньгами!»

Дальнейшая смена руководителей происходила уже после моего отъезда. Следует заключить, что, несмотря на пестрый состав руководителей предприятия, с особенностями их характера и поведения, обеспечение основных работ транспортом, ремонтом техники, строительство жилья неуклонно совершенствовалось. Объясняется это в первую очередь тем, что коллектив РайГРУ (ГРЭ) состоял в основном из ветеранов, отдавших Анюю по 20 и более лет…. Они – то, имея повышенное чувство ответственности за дело, которому посвятили свою жизнь, и делали погоду. Наглядный тому пример - интервью с П. Ф. Стародубцевым – нашим бессменным руководителем транспортников и механизаторов, помещенное в главе «Вспоминают анюйские ветераны»

Далее